Новости и Информация   |   Общество   |   
1. Октябрь 1994. Аэропорт Махачкала. Бортпроводница посмотрела в глаза террориста и поняла: «ЭТОТ ВЗОРВЁТ!..» 

Октябрь 1994. Аэропорт Махачкала. Бортпроводница посмотрела в глаза террориста и поняла: «ЭТОТ ВЗОРВЁТ!..» 

30.08.2024Количество просмотров: 1061

В октябре 2024 года этим событиям исполнится 30 лет. Кто-то о них уже и забыл. Кто-то не хочет вспоминать. Но самоотверженность людей, их рассудительность и выдержка – никогда не перестают восхищать, и о них надо рассказывать.  

24 октября 1994 года. Аэропорт Махачкала. Самолет Як-40 авиакомпании «ДОНАВИА», регулярный рейс в Туркмению через Каспийское море. Всё как обычно.

Из воспоминаний нескольких членов оперативного штаба, которые принимали участие в противодействии злу.

Это был вторник, начало недели. В ДОНАВИА тогда работало около 2000 человек личного состава и сотрудников, эксплуатировалось более 50 самолетов. Некоторые из нас вернулись домой после работы около восьми вечера, все устали, как черти. Примерно в 22.00 позвонили из производственно-диспетчерской службы. Сообщили, что объявлена тревога: человек со взрывным устройством, в Махачкале захватил самолёт Як-40 нашей авиакомпании. На борту 23 человека: 18 – пассажиры, в том числе дети, и 5 членов экипажа, летный состав с проверяющим пилотом и бортпроводник.

Примерно через час, мы, группа руководителей и специалистов авиакомпании вылетели из Ростова в Махачкалу. Минут через 30–40 узнаем, что из Москвы также в Махачкалу летит Ту-134 с группой захвата «Альфа». Нам обязательно надо было прилететь раньше их, хоть на несколько минут. И нам это удалось. 

По прибытию руководство авиакомпании сразу вошло в состав оперативного штаба, связалось по радио с экипажем захваченного борта, начало переговоры с захватчиком...

Когда полная картина произошедшего стала ясна и понятна, все прониклись ситуацией, было тяжело от предчувствий...

Из воспоминаний бортпроводника захваченного самолёта Светланы Лисуновой.

Это был обычный рейс из Ашхабада в Ростов, с посадкой в Дагестане. В Махачкале часть пассажиров вышла. Новые вошли. На одного из них я сразу обратила внимание. Молодой парень сидел в первом ряду слева, один, крутил в руках длинную пачку из-под печенья, что-то с ней делал...  Ещё подумала тогда: надо же, только вошёл и сразу кушать начал... Самолет взлетел, стал набирать высоту. Вдруг этот пассажир встал, направился к кабине экипажа, взялся за ручку двери, чтобы войти. Я быстро подошла и сказала, что сюда нельзя, туалет в хвосте самолета (пассажиры иногда путают). Вдруг чувствую, что он мне в бок чем-то острым давит, и одновременно дергает ручку двери кабины пилотов.

Изнутри кабины нам открывают двери, думая, что это я.  И в открытые двери членам экипажа он громко объявляет: РАЗВОРАЧИВАЕМСЯ! ЗАХВАТ САМОЛЕТА! У МЕНЯ БОМБА! Взорву всех!.. И показывает на ту самую пачку от печенья. Она была напичкана чем-то плотным и привязана к нему.  

Тут я посмотрела в его глаза и сразу поняла – этот взорвёт! В моей голове мгновенно пронеслись все мои 27 лет жизни.., 9-летний сын, мама, которые остались в Ростове...

От взрывчатки шли какие-то тонкие веревки, и захватчик стал привязывать концы верёвок к своей руке. Все пассажиры сидели тихо, наблюдая за ним.

Так случилось, что в этом рейсе с нами в самолёте летел проверяющий пилот – Маринец Евгений Викторович. В тот момент он находился в салоне самолета. По должности он был командиром авиаэскадрильи самолетов Як-40, 78 летного отряда, весь экипаж подчинялся ему.

Евгений Викторович взял инициативу в свои руки и стал общаться с захватчиком, спрашивать, что он хочет, как его зовут. Тот озвучил, что ему надо два миллиона долларов, и чтобы самолет летел в ближайшую мусульманскую страну.

Проверяющему пилоту удалось убедить захватчика, что пилотам надо связаться с землей и вернуться в Махачкалу, дозаправиться, да и денег на борту не было.

Самолет развернулся назад и совершил посадку в аэропорту Махачкала...

Из воспоминаний руководства авиакомпанией – членов оперативного штаба.

Переговоры с захватчиком, в целом, длились более двух суток. На ногах, практически без сна и отдыха, мы провели около 60 часов. Наша позиция была однозначна – брать штурмом самолет нельзя, погибнут пассажиры и экипаж. Мы могли только догадываться, что испытывают члены экипажа, пассажиры, матери с детьми, которых надо накормить, напоить, сводить в туалет, и всё это в салоне со взрывчаткой...

А что чувствовала бортпроводница? Светлана была единственным человеком на которого надеялись все пассажиры. Ей надо было не только справиться со своим страхом, но и дать уверенность людям. При этом никакого контакта с землей, от слова совсем, и жуткая неопределенность ситуации, ты ведь не знаешь, что там предпринимают... 

И она справилась! Ни в каждой женщине есть такое сильное, но тихое и решительное мужество. Благодаря ей на борту не было самого страшного в той ситуации – паники и истерик. Светлана – спасибо тебе! Действительно – сила женщины в её слабости, но это была не слабость, а особое тонкое чувство – потребность защитить и уберечь.

Из воспоминаний бортпроводника Светланы Лисуновой.

Захватчик называл себя..., да это уже и неважно. К ремню у него была привязана нитка с иголкой, которой он себя периодически покалывал, чтобы, наверное, не спать. Сам он ничего не ел и не пил.  И честно сказать, было страшно. Он же мог задремать, сделать неловкое движение и всё!.. Салон в Як-40 небольшой и довольно тесный. Кресла маленькие и неудобные для сна и долгого пребывания. Я старалась разговорить его, чтобы хоть как-то понять и предугадать его поведение и действия. К счастью, мне и всему экипажу удавалось не вызывать в нём агрессии.

Из воспоминаний руководства авиакомпанией – членов оперативного штаба: Зазовского Константина Леонтьевича, командира летного отряда, Винокурова Сергей Владимирова, члена оперативного штаба Костюжева Сергея Ивановича и других.

В таких случаях в отчётах пишут – экипаж вёл себя мужественно и героически. Но более точное описание состояния и действий экипажа другое: постоянная мыслительная работа в поиске выхода из ситуации, одоление самого себя, сопротивление страху, надежда на понимание и на помощь из вне. Мало кто знал, что они (экипаж) могли реально, в любой момент после захвата, практически безопасно и безболезненно, самостоятельно покинуть самолет в течение нескольких десятков секунд, и оставить всех пассажиров, женщин и детей наедине с воспаленным сознанием этой «нелюди» и с его взрывным устройством. Самолет никуда бы не улетел. Но что было бы с оставшимися на борту? На этот вопрос никто не знал ответа. Как показал итог – это была реально самая прямая и явная угроза всем, кто был в самолете.

А сколько надо было человеческих сил!

Скорее всего, была надежда, которая постепенно перерастала в веру. В ту самую в веру, что мы победим.

Какое требовалось мужество проверяющему пилоту, члену экипажа, выйти из самолета, переговорить с теми, кто на земле, затем вернуться назад. И за считанные мгновенья, пока тебя все видят, но никто не слышит, скрытно договориться о действиях...
 
Мы многократно, мысленно, повторяли фразу: «Женя, Евгений Викторович, спасибо тебе!». Потому что на борту самолета все зависело от его профессионализма, спокойствия и рассудительности. Именно он смог уговорить захватчика отпустить детей и женщин в обмен на требуемое... И бортпроводницу с ними – она ведь тоже женщина! Именно его спокойный голос не дал захватчику «сорваться». В итоге тот отпустил всех заложников кроме экипажа. Но ведь и у пилотов дома семьи и дети...  

Экипаж, почти трое суток, в тесной кабине терпеливо ждал, когда этот «смертник» задремлет. И когда это случилось, рискуя своей жизнью, все выбрались из самолета.

Когда захватчик проснулся и понял, что остался в самолёте один, а самолёт окружен спецназом, произвёл взрыв. По центру фюзеляжа у самолета образовалась огромная дыра, самолёт был разрушен ...

Когда мы все вернулись в Ростов, на базу, на перроне у самолета нас встречали. Мы вышли, уставшие, помятые, плохо стоявшие на ногах... Первыми у трапа самолета нас ожидали жёны членов экипажа. Они бросились к нам на шею, как к спасителям, стали обнимать, целовать, плакать. От таких объятий мы чуть не падали, сил-то уже было немного...

Мы действительно победили. Да, победа была горькая, потеряли самолет. Но всё же это была победа. Все люди – пассажиры и экипаж – остались живы и здоровы...

Материал подготовлен Галиной Фомичёвой.
Фото из архива Светланы Лисуновой.

 

 

 

Написать нам письмо

Имя*:

E-mail*:

Сообщение: